Наталья Девятко - Карта и компас [litres]
Дождь и ветер нещадно хлестали людей и трепали черные паруса. Шли первые валы, способные, как игрушку, перевернуть пиратский корабль.
На материке тоже шел дождь, хотя и не такой сильный. Он барабанил по крышам и карнизам, не давая заснуть. Сашка с Олексой сидели на застекленной веранде дома, давшего им приют. Парень показывал девушке фотографию.
Сверкнула молния, осветив стекло, покрытое омертвевшими слюдяными каплями.
— Тебе не кажется, что она меняется? — удивилась Олекса, протягивая ему фото. — Взгляни, женщина смотрела на нас, а теперь она обращена к морю.
Сашка едва не вырвал изображение у нее из рук.
— Да! А корабль! Он стал четче, но что-то случилось…
Одна из мачт наклонилась, черные паруса — в клочья, и крен…
— Что происходит… с ними? — девушка сама не верила в то, что говорит, но после того, как она увидела существо, сотканное из огня, изменяющаяся фотография уже не могла поразить ее воображение.
— Чего не спите?
Друзья оглянулись: но нет, к ним заглянул не хозяин дома, обожающий сказки, а Саид, загорелый молодой мужчина с тугими черными кудрями, немногим старше Сашки. Саид был странствующим сказителем, поэтому тоже спрятался от дождя под этим гостеприимным кровом. Глядя в его черные, всегда улыбающиеся глаза, Олекса вспомнила, как сказитель, так и не открывший им своего имени, кланялся перед Саидом до самой земли. Кто же ты, Саид, если так низко перед тобой склоняется тот, кому подчиняется пламя, и кто не боится призраков из Мертвого города? Кто ты?..
— Что это у вас? — Саид присел рядом с девушкой, положив бубен на стол, и, хитро улыбаясь, бросил взгляд на фотографию.
Сашка нехотя показал ему фото. Саид внимательно всматривался в изображение, где Ирина уже полностью повернулась к морю, улыбка медленно сползла с его лица, как забытая маска.
— Беда будет, — серьезно заверил молодой сказитель. — Большая беда, — и внезапно глянул на Сашку, странно и пронзительно. — Только если…
Саид замолчал, крепко задумавшись.
— Что «если»? — у Сашки мороз прошел по коже, а девушка и вовсе притихла.
Молодой сказитель положил фотографию на бубен, и она словно в раму стала, в достойную ее раму.
— Крылья у Химеры белые, а перья холодные и смертоносные, острые лезвия прячутся в крыльях советника Императора, — почти неслышно промолвил Саид. — Я однажды тоже заблудился, но она звала на помощь, искала живых среди мертвых и привела зло к тем, кого искала. Если ищешь живого среди мертвых, знай, он умрет скоро. А если танцевать, время возвращая, защищая тех, чьих имен не знаешь, долг это тяжкий. Неоплатный почти. Ты долг вернуть должен. Тогда и найдешь корабль тот черный и девушку эту ясноглазую.
Сашка закрыл глаза, его трясло от волнения. Он не понимал, откуда, как, но каждое слово молодого сказителя становилось осязаемым. Темное подземелье с женщиной, прикованной к стене, ее легко узнать, но слишком страшно присматриваться, чтобы убедиться в своей правоте. И другая женщина в сером платье, спасающая их от танца оборотня своим танцем, воительница сражается с оборотнем на холме ночью. И белая фигура, стоящая на скале посреди моря…
— Что я должен делать? — выбрал парень, выбрал во имя той, кого видел в тюрьме, и той зеленоглазой, которая навсегда ушла от него, оставшись на фотографии выставки.
— Пойдем.
Олекса тоже поднялась, но Саид остановил ее властным жестом, черные глаза сверкнули усмиренными чарами.
— Нет. Ты останься.
Забрав бубен и фотографию, они вдвоем вышли под дождь.
Ледяной ливень с привкусом морской соли немного утих и тяжелыми каплями падал на волосы, а кожу укрывал панцирем, сквозь который не почувствуешь красоты мира. Ливень тоже ждал, каплями глядя, что они будут делать.
— Тебе нужно найти меня, поймать, тогда ты найдешь и корабль, — больше ничего не объясняя, Саид исчез за пеленой дождя.
Ритмичное позвякивание колокольчиков послышалось справа. Сашка бросился туда, но эхо пропало, долетая уже с другой стороны.
Погоня превращается в безумство, когда перестаешь осознавать, что дождь промочил тебя до нитки, забываешь, как тебя зовут и кто ты такой. Лишь ритмичный звук зовет, издеваясь, заставляя слушать сердце, ведь глаза остекленели от дождевых струй. И нет ничего важнее, чем добраться до источника звука, и время застыло, завязнув между ударами бубна.
Сашка гнался за эхом колокольчиков, а ветер наполнял у него над головой черные паруса, стараясь сорвать: не удалось спустить их до бури. И соль напоминала привкус крови, когда ты, поскользнувшись на мокрой палубе, прикусил губу. Вода переливалась через борт и заливала в шпигаты, мачты стонали, будто деревья, которые ветер старается вывернуть с корнем, а волны вздымались выше бака, едва не смывая за борт каждого, кто не успел ухватиться за мачту или веревку.
Волна толкнула Сашку, накрыв с головой. Парень упал, почувствовав грязь под ладонями. Черную грязь, словно ночной простор моря, где затерялся обреченный корабль. Сашка взял корабль в руки, будто спрятал от стихии, — ветер и волны прорывались внутрь, но теряли ярость, разбиваясь о пальцы.
Сашка плакал, держа в руках кораблик, а молодой сказитель стоял рядом с ним, размеренно выстукивая ритм на своем бубне. Ритм замедлялся, утихомирились море и ветер, зовя солнце скорее подняться над горизонтом, чтобы возвратить надежду.
Саид знал, что утром парень забудет обо всем случившемся ночью, вспоминая об этом, как об ужасном сновидении. А еще Саид понимал, что утром пойдет вместе с этим парнем и его друзьями искать корабль с черными парусами. Пойдет, чтобы найти свое сокровище…
Белокрылая Химера опустилась на капитанский мостик рядом с Асаной Санарин и Феофаном. Пышное оперение превращалось в такое любимое советником Императора белое убранство, и только темно-синее одеяние имперского министра по-настоящему было под стать этой беззвездной ночи.
Феофан смотрел на море, наблюдал, как вдалеке бушевал шторм, а рядом с имперским кораблем волны оставались спокойными, коронованными белыми гребнями. И казалось, что в этих водяных украшениях мерцают кровавые капли отчаяния и ненависти, которые и оживили безжалостное заклятье. Его многолучевая звезда тоже была рубиновой и вспыхивала тревожными огнями, ловя отсветы молний.
— Если их не разобьет буря, мы добьем, — задумчиво промолвила Химера. — Жаль, ты не послушался моего совета, Феофан, и разослал флот по всем морям. Даже я не смогу быстро собрать корабли в одном месте. Хотя, обойдемся и одним, устроим им такой желанный поединок. Пиратский корабль больше не подойдет ни к одному нашему берегу.
